— Она пришла в себя. — Рядом появился Томас Велдон. Говорил он тихо, но в пределах странно возникшего островка спокойствия, где стояли мы четверо, слова церковника были хорошо слышны. — Леди Кайлер очнулась, и в полном порядке, даже слабость тает и восполняется здоровый дух.

Тень кивнула, подтверждая сказанное, на ее щеках вдруг проступил румянец, а инквизитор неожиданно опустился на колени и молитвенно сложил руки.

— Ну а ты, — молвил церковник; я смотрел на него сверху вниз. Лик монаха скрывал капюшон, — ты… Ты сломал печати. Именно ты! Не агнец в конце времен, а ты! Как не назвать тебя грешником, Гард! Что же ты содеял! Чей ты слуга!

Инквизитор забубнил молитву, совсем уже тихо, себе под нос. Я же с трудом сдерживал себя, чтобы не излить в адрес церковника самую грязную ругань, какую только мог вспомнить. Сейчас лишь упреков и нравоучений Велдона не хватает… чертов святоша!

Алиса освободилась от моих объятий и направилась к Лилит, которая упорно делала вид, что не замечает катастрофичность происходящего. Словно и нет рядом предвестников конца времен. Как это по-детски! В сущности, еще ребенок, но одновременно и прирожденная убийца. Не ведая о том, угодила к приспешникам Низверженного и обратилась в тень. Дочь инквизитора и Алиса переглянулись, натянули маски. Как перед боем. Застыли справа и слева от церковника недвижимыми изваяниями. Того явно трясет, он буквально прорычал:

— И вот конь белый, и на нем всадник, имеющий лук…

— Проклятье! Заткнись! — Я тоже рассвирепел, поднял монаха на ноги, схватил за грудки. — Не сделай я того, что случилось, твоя обожаемая дочь была бы мертва!

Уставившись в око церковника, я прокричал ему в лицо:

— Мертва! Или что похуже с ней было бы!

Мы — я и Томас Велдон — не сводили друг с друга ненавидящих взоров. Монах вцепился в мои руки, пытаясь отвести в стороны, да куда там. Бешенство добавило мне сил, потуги старика скорее гору сдвинут, чем меня.

А вокруг продолжается битва. Лучник тоже спустился, взявшись за меч. Он и еще один всадник скакали по внутреннему двору замка, истребляя все живое. Магический огонь, целые столбы огня, пожирали и мертвецов, и камни, на которых они лежали. Горели часть стен и некоторые башни. Потерявшие строй люди, коих еще было множество, охваченные смертным ужасом, метались меж языков пламени и падали, сраженные длинными мечами. Но лишились духа не все приспешники Низверженного.

Плотное кольцо орденской пехоты, сотни солдат, удерживали пиками двух других предвестников. Дерево, железо и магия смогли дать отпор всадникам Апокалипсиса. За спинами солдат высилась охваченная фиолетовым огнем гигантская фигура в темном плаще, и там же должны быть лучшие чернокнижники Низверженного. Вспышки белого сияния то и дело освещали державших оборону солдат. По двум наседавшим всадникам ударяли молнии и мгновенно гасли, пойманные на мечи. В наездников и их коней летели огненные шары, рассыпаясь тысячами искр. Какие-то мгновения назад казалось, что предвестникам Апокалипсиса магия Низверженного не страшна, но они вдруг остановлены. Лишь защищаются сейчас, принимая на мечи один магический выпад за другим: молнии, огонь или сгустки слепящего света. Кони вставали на дыбы, и каким-то неведомым образом мы смогли услышать их ржание, что пробивалось через невероятную мешанину прочих звуков.

— Ты проклят! — зло прошипел инквизитор; капюшон сполз с его головы. Два глаза, охваченные безумством неистовой злобы, таращились на меня. — Нет, что я несу. Не проклят! Токмо нет в людском языке слова, чтобы обозначить глубину твоего падения. Душа твоя…

— Твоя душа тоже проклята, церковник, и так же черна. Сам об этом говорил!

Холодный тонкий кинжал коснулся моей шеи; другое острие уткнулось в подбородок священника.

— Прекратите! — произнесла моя возлюбленная. — Иначе убью вас обоих!

Она шутит так? Или нет?

— Алиса! — воскликнул я. — Ты же не сделаешь это!

— Лилит! — Это уже Велдон.

Только его дочь не шелохнулась.

— Не сомневайся, милый, — с ядом в голосе сказала тень, — сделаю. Отпустите друг друга. Ну же!

— Хорошо!

Не убивать же нам один другого!

Я разжал хватку и отвел взгляд от очей двух безумцев на одном лице, Томас Велдон тоже отпустил меня; Алиса убрала кинжалы. Готов поклясться — она торжествующе улыбается под маской. Захотелось выказать негодование, но, дьявол, она права. Не время и не место для выяснения отношений.

Церковник шумно выдохнул и поднял капюшон, пряча оба глаза и изуродованную половину окрашенного в красное лица, руки его дрожали.

— Все верно, леди Кайлер, — молвил инквизитор, придя к тому же, о чем мыслил и я, — надо прекратить, ибо не о нас нужно молвить. Но должно спасти хоть кого-то. Хоть чью-нибудь душу, коль мир уж обречен. Время на сие пока еще есть.

Он говорил конечно же о дочери, на ее душе не столь много грехов, чего не скажешь обо мне, Алисе или самом церковнике. Отступив, Томас Велдон смотрел на Лилит, а та будто и не заметила, что мы едва не вцепились друг другу в горло, снова прячась за спасительную невидимость. Просто наложила на тетиву стрелу и высматривает новую цель в войске Низверженного. Однако истребляемым приспешникам возвратившегося бога не до нас.

— Святой отец, перстень Бога Сына… — начал было я, но инквизитор резко оборвал:

— Меня выжгло, вор! Слишком много магии зачерпнул, теперь несколько дней точно не почувствую ее. Ты понимаешь? Ничего не получится с замыслом изъять силу у реликвии. И такое святотатство! Но нам зачтется, если мы спасем ее! Ты со мной, Гард?

Церковник схватился за рукав моего изорванного вражьей сталью камзола.

— Ты слышишь! Мы обязаны спасти перстень! Вернуть его в Тиму! Тогда… Я буду молиться не только за свою дочь, но и за твою душу! Вся папская курия взмолится о твоем спасении, Гард! Об Алисе! Обо всех нас! Ты клялся мне! Частица Святого Креста потеряна, но мы нашли перстень!

— Проклятье! Нет Креста — нет клятвы! Да отпусти же меня! — Я вырвал руку из хватки церковника. — Сейчас либо перстень будет уничтожен, либо мы!

Инквизитор отшатнулся как от прокаженного, а меня вновь охватила ярость. Слишком хорошо помнил, к чему приводит нарушение клятвы, которая скреплена магией. Предложенное Велдоном есть прямой путь в пропасть. Когда-то я преступил клятву — и ночных крыс не стало. Кровь и песок! Тогда все и началось! Именно тот давний день привел в Запустение! В лапы Люцифера!

— Мы идем в цитадель! — зло отрезал я. — Сейчас же!

Никто не спорил, и отец Томас в том числе. Тем более что и ему нужно добраться до перстня. Как бы не пришлось сражаться и с ним и Лилит, коль безумный святоша вздумает защитить реликвию. Проклятый пепел! А он точно надумал это.

— Иду первым! Святой отец, вы сразу за мной.

— Я буду молиться.